Vseturisty.ru Все туристы — отзывы о поездках и путешествиях
Все туристы — отзывы о поездках и путешествиях

Северная Осетия отзыв о поездке

Красивая природа и башенная архитектура до сих пор притягивают любопытных туристов в Мамисонское ущелье. В давние времена оно выглядело очень оживленным, ведь по всем 25-ти километрам располагались десятки селений.Сегодня от них остались только руины…

В настоящее время практически все жители покинули селения Мамисона, потому как использование Военно-Осетинской дороги, которая по нему проходила, прекращено. Я отправилась в интернет (куда же еще?)добывать всю полагающуюся информацию, и вот что я узнала: «Военно-Осетинская дорога – историческое название дороги через Главный Кавказский хребет, соединявшей город Кутаиси и железнодорожную станцию Дарг-Кох (Карджин – транспортный узел на автомагистрали в Кировском районе Северной Осетии-Алании). Построена в 1897 году. Длина 275 км. Самый высокогорный участок дороги – Мамисонский перевал (2911 м). Административно дорога делится на три участка: Владикавказ — Алагир — Мамисонский перевал (Россия), Гуршеви (Южная Осетия) и Они — Амбролаури — Ткибули — Кутаиси (Грузия). Дорога утратила своё транспортное значение в связи со строительством ТрансКавказской автомагистрали. Через Мамисонский перевал движение не осуществляется».

Издревле в Мамисоне проходила караванная тропа, существует даже версия, что это одна из трасс Великого Шелкового пути. «Первая разведка маршрута с целью прокладки дороги для колесного транспорта была предпринята по приказу генерала Ермолова в 1823 году. Тогда отряд, вышедший со стороны Алагира (Северная Осетия) не смог подойти к перевалу из-за враждебного отношения горцев Мамисонского ущелья. В том же году попытались пройти маршрут из Закавказья уже большими силами (2 роты гренадер и 25 казаков). Перевал прошли, но в ущелье опять столкнулись с недружественным приемом и повернули назад. Через год, в 1824 году, тем же маршрутом вышли 5 рот гренадеров, казачья сотня и два горных орудия. На это раз горцы оказали вполне дружественную встречу отряду, и началась планомерная разведка маршрута. Строительство дороги продолжалось с 1858 по 1888 год, тогда же было открыто регулярное движение (по другим источникам – 1897 год)».

К Мамисонскому перевалу наша группа попытается пробраться «антитуристической тропой» нашего гида Тараса Гуренко, отправившись по заброшенному серпантину из древнего осетинского поселения Лисри. Трудно сказать, на какую высоту мы поднялись (высота Мамисонского перевала через Главный Кавказский хребет около 2900 м), возможно, мы были на 2300 м. Дорога та оказалась совсем убитой и, объехав очередной завал, мы все-таки приняли решение возвращаться. Позднее я прочитала, что Военно-Осетинская дорога в районе Мамисонского перевала проходима всего несколько месяцев в году – с июня по сентябрь. Так что, при большом желании можно попробовать подняться на Мамисонский перевал еще раз, но уже летом!)

Спустившись в Лисри, мы поехали по Мамисонской грунтовке, чтобы полюбоваться Главным Кавказским хребтом, но впереди нас ждала погранзастава. ПРИЕХАЛИ)!!! Я даже не стала пытаться запечатлеть на фотокамеру вершины Кавказа на фоне пограничников с автоматами наперевес)!

И пока мы возвращаемся через Мамисонское ущелье к ТрансКаму (ТрансКавказской магистрали), расскажу о несостоявшемся проекте «Североосетинский курорт Мамисон». В 2008 году в рамках федеральной программы «Юг России» началось строительство круглогодичного горнолыжного курорта международного класса. Были выделены огромные деньги, начали возводить соответствующую инфраструктуру, сделали хорошую дорогу, протянули ЛЭП. А позднее, на сайте компании «Курорты Северного Кавказа», являющейся управляющей для «Мамисона», отмечалось, что в перспективе этот туристический центр должен был сравниться со знаменитыми курортами Park City в США и Les Arcs во Франции. «Мамисон» должен был стать всесезонным курортом: планировалось, что зимой здесь будут работать горнолыжные трассы, в теплое время года туристы могли бы заняться в туристическом центре альпинизмом, рафтингом, дельта- и парапланеризмом, джиппингом. Но проект благополучно заморозили. На сайте же управляющей компании «Курорты Северного Кавказа» теперь красуются только три объекта, куда будет брошено основное финансирование, – это всесезонные туристско-рекреационные комплексы «Архыз», «Эльбрус» и «Ведучи».

Сейчас идут разговоры о том, чтобы по Мамисонскому ущелью прошел новый туристический маршрут «Великий Шелковый путь». Кроме этого направления, в маршрут включены также Дарьяльское и Алагирское ущелья, «что позволит охватить все территории, по которым проходили важные караванные дороги. Следуя по маршруту воссозданного «Великого Шелкового пути» в Северной Осетии, гости республики смогут познакомиться с памятниками природы и истории, сохранившиеся со времен алан, которых осетины считают своими предками. Только по одному Мамисонскому ущелью можно проводить экскурсии в течение месяца. Здесь каждый населенный пункт – это музей под открытым небом. Они невероятно красивы, интересны и зимой и летом».
Знающие люди говорят, что Мамисонское ущелье сильно уступает маршрутам по Дигорскому или Куртатинскому ущельям республики Северной Осетии-Алании. Поэтому будет ли приток туристов в Мамисон в новом проекте – время покажет!

Первая остановка в нашем путешествии в Мамисоне – древний Тиб. «Село расположено в Алагирском районе на берегу реки Мамисондон. Находится на грани вымирания, постоянное население – 20 человек. Село Тиб было одним из старых, крупных и многофамильных населенных пунктов. В 1783 году в селе Тиб насчитывалось 210 дворов…». Мы увидим не только Тиб – столицу Мамисона, а также села Тли (известное находками Кобанской культуры), Калак (село называли Северным приютом, и оно служило точкой отдыха для туристов, совершающих походы через Мамисонский перевал в грузинский Шови (регион Рача). Увидим и Лисри – «сердце Мамисона», второе по величине после Тиба поселение.Это село, вдруг выросшее среди снегов Мамисонского ущелья, было похоже на сказочный средневековый городок. .

«Село Лисри являлось крупным населенным пунктом Мамисонского ущелья, жили в нем представители 9 фамилий, которые в 1920 г. составляли 120 дворов…». И прежде чем мы прогуляемся по Лисри, немного информации, которую мне удалось раздобыть о башенной архитектуре Осетии.

В этом регионе все башни подразделяются на родовые жилые-боевые башни (ганах, типа «мой дом – моя крепость»), родовые боевые башни (масыг, больше всех их оказалось в Алагирском районе, где мы сейчас находимся – 119), и галуаны – родовые укрепленные комплексы боевых, жилых и хозяйственных построек, обнесенных каменной стеной. Все эти виды памятни¬ков, кроме определенного назначения, имеют характерные черты, разные способы сооружения и особую планировку…

Строили башни согласно обычаям. Перед постройкой родовой башни очень часто производили разнообразные обряды и жертвоприношения. «Первый и очень важный обряд называли «определением места строительства». Это действие доверяли скоту, в сакральном понимании животное также становилось строителем этой башни. Еще один интересный обряд – «испытание места» — очень популярен на Северном Кавказе. В землю на предполагаемом участке строительства закапывали запечатанный кувшин с молоком или водой. Через несколько дней этот кувшин выкапывали и смотрели – если воды или молока в кувшине меньше или вовсе нет, то это место считалось нехорошим. Поэтому место строительства искали дальше».

«Родовые башни возводили из обтесанных хороших и крепких камней. Использовали известняковый раствор. Башни строили высотой до 25-ти метров. Они отличались высокой прочностью, поэтому и «дожили» до наших дней. Существовало поверье, что хороший отесанный камень – это лучшее приданое невесте. Вход в башню мог быть только на втором – третьем этаже. Он имел форму арки. На нижних этажах хранили продовольствие, пленных, второй этаж – для членов семьи. Все последующие этажи — для охраны и воинов. Башня родовая имела очень хороший оборонный характер. А в те времена борьба между кланами имела место быть и весьма часто. В такой башне не страшно было просидеть очень долгую осаду, прожить в ней, да еще и отбиться. Поэтому и возводили их на высоких холмах, дабы занять выгодную позицию в бою и обороне. В дальнейшем родовые башни начали использовать в качестве усыпальниц семьи, храмами, а не только убежищами. Родовые башни не были однообразными, и для каждого региона Кавказа было свойственно строить башни по присущей ему архитектуре. Они строились и круглыми, и четырехугольными, с разными диаметром, кровлей, материалами и т.д.».

К сожалению, пробраться внутрь селения мы не смогли. Дело в том, что в Лисри всего одна улица, между домами переходы есть, но они не сквозные. Так что, можно зайти внутрь села, и там провести полдня, ведь не зря Лисри называют городом-лабиринтом). Блудить можно хоть сколько, но на все нужно время, которого всегда «в обрез»).

Большинство построек принадлежало роду Дарчиевых – Лисри считается их родиной. Согласно генеалогическому преданию этой фамилии, «в незапамятные времена первого ребенка, родившегося в Лисри, назвали Дарчи. У него было 4 сына: Сидак, Моурав, Реваз и Дади. Первые двое образовали фамилии Сидаковых и Моуравовых. Реваз и Дади свои фамилии выводили от имени отца и стали Дарчиевыми».

Все строения в Лисри возведены только из камней, без помощи какого-либо раствора, скрепляющего камни. Из необработанного камня здесь выстраивали даже 4-этажные жилые дома. Больше в горах так дома никто не строил.
Историк Таймураз Плиев рассказывает о мастерстве осетинских каменщиков: «Когда настоящий строитель возводил башню, он поворачивал каждый камень до ста раз, и когда он находил лицо, то он помещал камень так, чтобы он лицом «смотрел» наружу. Ведь башня олицетворяет боевой дух осетин, и камни должны разговаривать, без слов рассказывать историю. Лисри – настоящее царство таких красноречивых камней, давно покинутое людьми».

О религии. Для поклонения святым жители ходили в разные концы села. В одной части Лисри было святилище зиккуратного типа, посвященное покровителю села, в другом – церковь Успения Богородицы от 1902 года. Возле церкви – кладбище, где похоронены представители фамилий, проживавшие в селе, и священники, которые когда-то служили в храме. Храм был заложен в 1897 году и построен на средства местных жителей. Церковь была центром духовной жизни обитателей Лисри, в котором тогда было около 60 дворов, и окрестных сел. Рядом с храмом находилась церковно-приходская школа для горских детей, здание которой не сохранилось. Говорят, что недавно Успенский храм передали Богоявленскому Аланскому женскому монастырю и начали восстанавливать силами добровольцев. Потомки Дарчиевых тоже принимают в этом участие. Что же касается другого святого места Лисри — «Мигъдауы дзуар», то оно старше церкви примерно на 1000 лет, и это единственный на Северном Кавказе зиккурат, то есть ступенчатая башня ритуального назначения, сложенная из необработанных камней без раствора. В этом святилище возносили молитвы Единому Богу еще в бронзовом веке. В Северной Осетии обсуждается вопрос о придании подобным святилищам особого сакрального статуса.

…Когда-то в селении Лисри насчитывали 14 башен. Самые высокие –принадлежали Дарчиевым. На сегодняшний день уцелела только половина башен, среди которых какой-то умник умудрился построить дом. Каким образом он получил разрешение – непонятно. Не нужно быть большим специалистом, чтобы не понимать, что уже нарушен общий облик древнего села.

Городу-лабиринту Лисри, вернее тому, что от него осталось, нужна грандиозная реставрация. Но на это нужны деньги, большие причем. Но вопрос – кто их даст?!

После заснеженных вершин и заброшенных серых осетинских сел Мамисонского ущелья Зарамаг показался мне этаким оазисом. Голубые небеса над головой, древние башни, лазурное озеро, утес, врезающийся в реку Ардон, с белоснежным памятником на вершине, обаятельные козочки и важные кони)… Гуляй, расслабляйся и любуйся! Но таинственное слово – ЗАРАМАГ – не давало мне покоя.
Вернувшись домой, я срочным образом стала добывать интересующую меня информацию. Сложно сказать – жалею я об этом или нет). С одной стороны, я узнала много важного об истории этого места, и Осетии – в целом, а с другой – Зарамаг перестал быть для меня оазисом Северной Осетии.

Я выросла в прекрасном регионе – Алтае, от родного города Бийска до Монголии – чуть больше 600 километров современной трассы с красивым названием Чуйский тракт, большая часть которого являлась древним караванным путем. В Горном Алтае насчитываются тысячи объектов – древнейшие памятники, захоронения, петроглифы. Но Горный Алтай – это еще и уникальная природа, грамотно пользоваться которой далеко не каждый научился. В один прекрасный момент на Алтай нагрянули все кому не лень – строить турбазы, отели, резиденции и даже гидроэлектростанции. И каждый кусочек земли, каждый исторический объект приходилось чуть ли не с оружием в руках (а иногда даже и с кровью) отстаивать историкам, археологам и простым людям с большой и доброй душой – всем тем, кому было не безразлично историческое прошлое своей Родины. К чему я вспомнила про Алтай в публикации о жемчужине Северной Осетии? Надеюсь, вы поймете, когда я вкратце (насколько это возможно), расскажу о Зарамаге.

Зарамаг известен благодаря тому, что стоял и стоит на перекрестке внутренних дорог и международных. Его проезжают, когда направляются в Мамисонское ущелье по Военно-Осетинской дороге, или по Транскаму, когда едут в Южную Осетию.
Зарамаг, а вернее – Зарамагская долина, была заселена с очень давних пор, настолько давних, что даже сложно себе представить, – с 14-6 века до нашей эры!!!
Археологические раскопки при изучении знаменитой «Кобанской культуры» (периодов бронзового (13/12 – 6 вв. до н.э. и железного веков (7 – 3 вв. до н.э.) доказывают, что уже во II тысячелетии до н.э. Зарамаг был плотно заселен, и его земли были практически полностью освоены для ведения сельского хозяйства. Историки пишут, что «материалы кобанского могильника и поселений в Зарамагской долине дают надежное свидетельство того, что уже на рубеже II и I тысячелетий до н.э. Зарамаг превратился в один из культурно-хозяйственных и социально-политических центров региона».

Во времена, когда появился термин «аланы», примерно в 1 веке нашей эры, Зарамаг, прежде всего, «это крепость, позволяющая контролировать перевалы, жизненно необходимые для активной политики в Закавказье, для сохранения суверенитета аланских царей в сложных коллизиях международной политики – между гуннами или аварами, Ираном и Византией».
В средние века Зарамагская крепость с юга прикрывала территорию, принадлежавшая клану аланских «цезарей», носивших родовое прозвание Царазонта (от титула римских императоров, как «царь» и «цесаревич» в России). Плодородными землями долины и альпийскими лугами владели семьи царского клана, контролировавшие дороги на перевалы, в том числе и на Мамисон. Потомство этих семей осталось хозяевами Зарамага и после событий 13-14 веков, разрушивших Аланскую державу. 150 лет татарского ига Зарамаг был неприступной крепостью независимой высокогорной Алании, ставшей нейтральной зоной между двумя империями, созданными монгольскими завоевателями. На севере от Кавказа – это Золотая Орда, включившая всю аланскую равнину, а на юге – государство Хулагидов с землями Ирана и Закавказья.
В 15-17 веках Зарамаг постепенно превращался в северную столицу высокогорной Центральной Осетии. В 17-ом веке под стенами Зарамагской крепости осетины оказали жесткое сопротивление завоевательному походу иранского шаха Аббаса I. На эту тему есть осетинская пословица «Даже шах отступил от Зарамагского утеса».

В 16-ом веке русские дипломаты, останавливающиеся в Зарамагской долине на пути в Закавказье, писали, что Зарамаг – это «большой город, с широко раскинувшимися кварталами многоярусных строений – настоящая горная столица».
В середине 18-го века в Зарамаге скрывались преследуемые врагами грузинские цари, здесь останавливаются нуждающиеся в покровительстве иностранные дипломаты и торговцы, сюда съезжаются посланцы со всех краев Осетии.
В середине 19-го века житель Зарамага Зураб Магкати из древнего клана Царазонта возглавил движение за присоединение Осетии к России и руководил осетинским посольством в Петербурге, которое определило политические перспективы Осетии. Зураб Магкати и его сын Канамат, выполнявший при отце официальную роль служителя и умерший вскоре после возвращения посольства на родину, похоронены в Зарамаге. А весь Зарамагский утес, где стояла древняя крепость, где возвышается памятник Зурабу, уже давно считается символом политического единства Осетии и нерушимости ее союза с Россией, символ мудрости предков и святости их исторического выбора (по материалам сайта www.ossetians.com)

Часть членов «нерушимого союза Осетии и России» в 1976 году начали строить гидроэнергетический комплекс на реке Ардон – Зарамагские ГЭС, окончание строительства которых намечено на 2018 год. Возведение сооружений осложняется наличием в скальных породах многочисленных тектонических зон, активным развитием оползней, обвалов, селей, снежных лавин (в феврале 2008 года на стройплощадку Зарамагской ГЭС сошла мощная лавина, погибли несколько человек, были разрушены некоторые объекты строительной инфраструктуры). Сейсмичность района строительства составляет 9 баллов.
У проекта «Зарамагские ГЭС» появились ярые противники – в долине реки Ардон в зоне строительства проходит Транскавказская магистраль; основные сооружения гидроэлектростанций находятся в охранной зоне Северо-Осетинского государственного природного заповедника; высказывались опасения возможного прорыва плотины в случае землетрясения либо схода крупного оползня с катастрофическими последствиями для населённых пунктов, а также подмыва водохранилищем Транскавказской магистрали с её разрушением, что повлечёт за собой транспортную изоляцию Южной Осетии, а самое главное – погибнет огромное количество древнейших археологических памятников в Зарамагской долине.
Археологи в срочном порядке продолжают раскопки Айдонского могильника, начатые несколько лет назад. Но часть древностей все-таки уже успело попасть под затопление. «Нам удалось изучить около 80% площади этого памятника. Сам памятник датируется от 21-го века до нашей эры до 4 века до нашей эры. Примерно около 20% ушло под воду. Мы долго горевали, воевали, все, что могли, делали. Но это оказалось под водой» — говорят историки. Также они считают, что Зарамагское водохранилище скорее всего прекратит свою работу из-за природных процессов. «Горные реки несут с собой большое количество песка и камня, и оно заполнится этими отложениями. И гироэлектростанция прекратит свое существование, вследствие того, что просто не будет объема воды… Что касается действия воды на склоны, в которых проложена дорога, то тут, разумеется, есть опасение. Там идут оползневые процессы».

Ох, опять я разошлась сегодня со своими рассказами)! Но еще чуть-чуть…)

Так к чему я вспомнила про любимый Горный Алтай? Не только потому, что я по нему очень соскучилась). В 1977 году здесь началось проектирование Еландинской ГЭС, в последствии переименованной в Катунскую.Строительство ее было включено в план 12-й пятилетки. А вскоре ученые сделали вывод: «Строительство указанных ГЭС приведет к значительным нарушениям природного комплекса реки Катунь, представляющего уникальную ценность в природном, историко-археологическом и рекреационном отношении».
Строительство ГЭС приведет к изменениям микроклимата. Также последует затопление большого количества плодородных земель, сокращение ареалов редких и исчезающих растений, ущерб рыбным запасам в результате разделения плотиной ареалов рыб, усиление эрозии, оползневых процессов и размыва берегов, расположение ГЭС в сейсмоопасной зоне, что в случае землетрясения может привести к разрушению плотины с катастрофическими последствиями для населенных пунктов ниже по течению, водохранилище ГЭС может стимулировать сейсмическую активность, потеря туристической привлекательности долины Катуни. Самое главное – оказалось бы затоплено огромное количество археологических памятников практически всех исторических эпох, в том числе комплексы курганов, древних стоянок, уникальные наскальные петроглифы.
Справедливость восторжествовала! В настоящий момент строительство Катунской ГЭС не ведется. Спасибо добрым людям, отстояли Алтай!

В отличие от Горного Алтая Зарамагу повезло меньше. Дело сделано – историческая котловина почти вся затоплена. Зарамагские ГЭС живут своей жизнью, несмотря на доводы и убеждения их противников, Транскавказская магистраль – своей, села Верхний и Нижний Зарамаг – тоже пока здравствуют (но кое-как). Споры продолжаются. Один из осетинских журналистов отметил эту ситуацию так – «В одном месте сошлись интересы дорожников, энергетиков и археологов. Пока они не могут найти компромисс. Все они считают свое дело самым важным для Осетии».

В конце путешествия нас ждал Нар. Это поселение возникло примерно в 16-ом веке. О происхождении названия высокогорного села до сих пор идут споры. Кто-то считает, что оно произошло от монгольского «Нара» – солнце. Кто-то утверждает, что слово «нар» связано со словом «нараг» – узкий. Возможно, поэтому поселение и получило свое название, ведь Нар расположен на узкой длинной скальной гряде, омываемой с двух сторон реками Льадон и Заккадон.

Во второй половине 18-го века в Нарском поселении насчитывалось 175 дворов, а в 1884 году – уже 305, с населением 1951 человек. По данным на 2009 год в Наре постоянно проживало 8 человек, а сейчас, говорят, только 1 – женщина, которая ни за какие «коврижки» не хочет уезжать со своего места.

В Наре родился великий просветитель, поэт и художник Коста Леванович Хетагуров, гордость Осетии, основоположник языка и литературы этой страны. Творческое наследие Коста получило в 20-м веке мировое и всесоюзное признание, а его стихотворения и поэмы были переведены на многие языки. Ему установлены памятники в столицах Южной и Северной Осетии, его именем названы улицы, музеи, Северо-Осетинский государственный университет – главный вуз республики.
В Наре установлен красивый белоснежный памятник Коста Хетагурову, здесь же работает и музей, в котором можно подробнее ознакомиться и с жизнью великого осетина, и с укладом и обычаями осетинского народа.

После знакомства с древним селением Нар я отправилась гулять по окрестностям. Перейдя мосты через реки Заккадон и Льагдон, я наткнулась на памятник, с фотографии на меня смотрел симпатичный мальчик с автоматом наперевес. Кое-как прочитала его имя-фамилию, дату рождения и смерти. Ему было всего 20 лет. Не трудно было понять, при каких обстоятельствах в этих местах мог погибнуть молодой человек в августе 2008 года. Ведь мы — всего с нескольких сотнях метров от границы с Южной Осетией – республикой, земля которой была залита кровью российских и грузинских парней.

Несколько дней спустя, находясь у домашнего компьютера, я нашла в интернете нужную мне информацию: «Вооружённый конфликт в Южной Осетии 08.08.08». Список погибших в Южной Осетии миротворцев:
66. Младший сержант к/с Цыганков Александр Владимирович, призван 16.12.2006 ВК Приморско-Ахтарского района Краснодарского края. Погиб 8 августа 2008 года».

А покопавшись еще в Яндексе, обнаружила следующее: «Никогда в наших сердцах не угаснет вечная благодарность за воинский подвиг нашего земляка, младшего сержанта Цыганкова Александра Владимировича, погибшего 8 августа при входе наших войск в Южную Осетию. Александр Цыганков был призван из Приморско-Ахтарска на срочную службу в декабре 2006 года. Прошел обучение, служил стрелком. В ноябре 2007 года заключил контракт и продолжил службу связистом. Служил, честно выполняя свои воинские обязанности. И в бою проявил лучшие качества русского воина. Александр Цыганков 8 августа в составе подразделения усиления миротворческого контингента выдвинулся в Южную Осетию. Марш батальона проходил в сложных метеорологических условиях высокогорья, при постоянной угрозе нападения и обстрела. Взвод связи, в котором служил Александр Цыганков, обеспечивал связь между подразделениями и штабом. После пересечения Рокского перевала радиоразведка противника запеленговала наш передатчик. Начался массированный артиллерийский обстрел. Александр, несмотря на угрозу жизни, продолжал обеспечивать связь, выполнил мероприятия по противодействию радиоэлектронному подавлению противника, тем самым восстановил и обеспечил управление организованным выходом подразделений из-под огня вражеской артиллерии. Это сохранило немало жизней и обеспечило выполнение дальнейшей боевой задачи по уничтожению агрессора. К глубокому сожалению, в результате разрыва снаряда рядом с боевой машиной водитель был контужен, и потерявшая управление машина сорвалась в ущелье. «Ваш сын погиб смертью храбрых, не покинув своего боевого поста, — отметило командование части в письме родителям Александра Цыганкова. – Своим мужеством и храбрым поступком он показал беззаветную верность воинской присяге и Отечеству, до конца остался верен воинскому долгу. Александр навсегда останется в сердцах боевых товарищей. Мы скорбим вместе с вами».

Северная Осетия отзыв о поездке
ТрансКам. Водохранилище Зарамаг и одноименное селение
Северная Осетия отзыв о поездке
ТрансКам. Селение Зарамаг
Северная Осетия отзыв о поездке
Мамисонское ущелье. Водохранилище Зарамаг
Северная Осетия отзыв о поездке
Мамисонское ущелье. Селение Тиб
Северная Осетия отзыв о поездке
Мамисонское ущелье. Селение Тиб
Северная Осетия отзыв о поездке
Мамисонское ущелье
Северная Осетия отзыв о поездке
Мамисонское ущелье. Зарамагские ГЭС
Северная Осетия отзыв о поездке
Кассарское ущелье. Река Ардон
Северная Осетия отзыв о поездке
Кассарское ущелье. Река Ардон